АЛДАСПАН АБУЛХАИРА – ШЕСТАЯ СПИЦА КОЛЕСА КАЗАХОВ
Продолжение произведения "КОЛЕСО СЕДОЙ СТАРИНЫ"(сказы, легенды, эссе о героях Атырауской земли) поэта, писателя, литературного переводчика Бекета Карашина, начало здесь
АЛДАСПАН АБУЛХАИРА – ШЕСТАЯ СПИЦА КОЛЕСА КАЗАХОВ
Каганские «древа родов» правителей из числа наследников Чингисхана описаны достаточно полно и подробно – уж очень ярким следом в истории остались борозды от колесниц армии Великого Завоевателя. Коврами, сотканными из восторженных ли слов, или яростных проклятий, летописцы всех времен украшали Храм Истории, вспоминая о нем и его потомках. И ярче многих иных ветвей родового древа Чингисхана, на ковре этом выделяются ветви правителей предков нашего народа. В том числе ханов и султанов Казахии из клана торе. Живут среди нас и потомки великого Чингиса. Многие из них знают свои родовые корни или родословную до 20-25 и более колен. Есть и те, кто не подозревает, что в их генах скачут беспокойные хромосомы, а в венах течёт благородная кровь величайшего человека. Это неудивительно, ибо современные генетики даже подсчитали, что свыше 60 миллионов отпрысков Темирчи разбросаны ныне по всему земному шару. Выходит, что он не только потрясал мир, но и, как плодовитый степной аргамак, размножил табуны народонаселения всей планеты. Кто знает, сколько таких людей и в атырауском регионе.
Из этого могучего корня появился и вырос крепчайший и высочайший ствол древа под именем Абулхаир. Один из величайших властителей Казахии. Загадочная и до сих пор недостаточно оценённая по достоинству личность. И героическая, и трагическая судьба этого воистину гениального человека, его личностные характеристики потрясают воображение даже самого беспристрастного собирателя исторических истин.
Абулхаир родился на юго-западе Казахстана в конце 80-х годов XVII века в семье Кажы-султана. Его родословная записана «хитрым лисом» российской политики в Казахии мурзой А.И. Тевкелевым, имя которого казахи, зная его изворотливость и практическую хватку, переиначили на свой лад и дразнили: Тәуекел («Риск»), Теуіпкел («Появись-пинком»). К сожалению, Тевкелев не удосужился записать хотя бы 7 ступенек лестницы-рода Абулхаира, который уже будучи ханом, лично сам диктовал ему имена своих предков. Любой степняк в то время знал свою генеалогию или «таблицу размножения» наизусть и не прерывал повествование о своих предках, как минимум до 7 колен. Но показания Абулхаира Тевкелев прерывает на 4 его предке. Оно и понятно, зачем чуждому к кочевникам земледельцу копаться в чужом огороде. Но спасибо ему и на том, что не выбросил хотя бы то, что записал.
Итак, родословная Абулхаира такова: Кажи-султан (его отец) – Ырыс-султан (дед) – Айшуак-султан (прадед) – Осек-султан (прапрадед). Принадлежность к избранной касте правителей, тем более оттеснённой от возможности воссесть на белую кошму хана, что означает официальное избрание народом своего правителя, его коронацию, не даёт автоматически ни власть, ни богатство, ни счастье. Так получилось и в данном случае: в среде многочисленных потомков Чингисхана Абулхаир не принадлежал к наиболее знатным и наиболее известным ответвлениям их. Находясь в «запасной обойме» многочисленных степных султанов, Абулхаир и не пытался любой ценой рваться на ханский престол. Рано лишившись отца-кормильца, он в юности и молодости испытал неимоверную нужду и бедность, гонения и лишения. Его юношеская судьба, жизнь, полная опасностей и риска, восхождение на пик власти удивительным образом повторяют молодость и зрелые годы самого Чингисхана и великого Бейбарса.
Все эти мытарства и страдания его способствовали тому, чтобы он сумел выковать свой железный характер, могучий дух, гибкий и глубокий ум, неимоверную физическую силу, близость к интересам народа и своим соплеменникам.
В те времена Абулхаир обитал в обычных условиях степной жизни: мечтал не о троне и власти, а о том, что вырастет богатырём, славным воином. Об этом он не только мечтал, но и создавал в себе черты воина-аскета, смельчака и отчаянного рубаки. Как писали исторические источники и гласили степные легенды, Абулхаир обладал устрашающей всех физической силой, при этом искуснее всех владел оружием, боевыми приёмами и навыками. В то время, как и испокон веков тому назад, рыцарские поединки в степи были обычным и даже традиционным делом. Из этих многочисленных ристалищ Абулхаир выходил победителем всегда. И все, кто жил и был рядом с ним, безгранично уважали его, побаивались, славили. Всем было понятно, что из их среды вырастает незаурядная личность мирового масштаба. Суровый, но общительный Абулхаир, в отношении к людям окружающим его был прост и ровен с любым. Слава воина и уже складывающегося в выдающегося полководца казахов человека, как тюркское колесо, покатилось во все уголки не только казахской степи, но и достигло ушей правителей и народов других стран. О нём заговорили жунгары-ойраты, калмыки (западные ойраты), башкиры, русские, да и часть просвещённой Европы.
В начале 18 века он отличился во многих боях и стычках с калмыками. Восставшие против царской администрации башкиры пригласили его в качестве союзника, и он откочевал к ним в Восточную Башкирию. В 1708-1709 гг. Абулхаир уже участвует в восстании башкир под названием «алдарское» (от имени батыра и тархана Алдара Исянгельдина), проявив при этом чудеса храбрости и таланта военачальника. Башкиры его стали не только славить, но предлагать ему ханский трон. Появление такого выдающегося и даровитого полководца, да ещё и в стане восставших башкир, взбудоражило царскую администрацию. И она предприняла экстренные меры по его отрыву от восстания, изоляции в далёких казахских степях. Никто не знает, как это произошло, но царские власти сумели рассорить Абулхаира с башкирами, результатом чего стали его отказ от башкирского ханского трона, откочёвка в родные края, размежевание с родственным казахам народом и даже последующие войны между башкирами и казахами западного края. Кто знает, может уже в то время Абулхаир, пренебрегая ханским престолом башкир, примерял на себе более весомую корону казахского кагана.
Скорее всего, так оно и было, ибо уже в 1710 году на Каракумском курултае все алшыны и часть аргынов избирают Абулхаира своим ханом. На этом всенародном форуме остро стоял вопрос о защите Родины от жунгарских нашествий. Нашлись даже такие слабые душонки, которые предлагали всем сдаться на милость агрессора. Но их тут же подавил своей волей батыр из рода табын Богенбай. Народное предание гласит: «Вонзив меч в центр круга курултая, и в исступлении разорвав на себе одежду, Богенбай, как лев, издающий рык, громко проревел свою тираду: «Месть врагам нашим! Умрём, но с мечом в руках! Не будем, как слабаки, взирать на то, как грабят наши аулы, уводят в плен наших детей! Разве робели воины степей кипчакских пред кем-либо?! Ещё до того, как сия брада покрылась сединой, я багрил руки свои в крови врагов. И теперь, вкусив эту кровь, разве могу я сносить равнодушно подлые происки ойратских псов?! Ещё не прервалось наших коней потомство, не опустел колчан со стрелами, вонзённых в горла калмыков! Смерть захватчикам! Қанға қан! Кровь за кровь! Қанға қан!»
«Қанға қан! Кровь за кровь! Ханга хан!»- подхватили этот пламенный клич тысячи казахских воинов, разорвав широкий покров степной тишины. И, как стяг, взлетел ввысь славный миг единения народа, дух защитников его. Скорее к свободе закрутилось степное колесо, осью которого, ядром орды, её ханом был единодушно избран Абулхаир. Его признали своим боевым вожаком знаменитые батыры степей и соратники хана: Жанибек, Есет, тот же Богенбай, которого избрали вожаком народного ополчения
Разумеется, другим султанам и многим чингизидам это народное решение было не по душе, в которой как всегда, были посеяны семена зависти, недоверия, необоснованного презрения и незаслуженных сплетен в адрес новоиспечённого хана. Да, Абулхаир был именно испечён самим собой и своими соратниками под лучами не славы, а заслуги, не права рождения, а личностных свойств. Он был испечён под знойным степным солнцем в походах и жарких сражениях.
Словом, всего: авторитета в глазах народа, славы, трона и короны Абулхаир добился сам, посредством своих незаурядных черт личности и воинских подвигов, за счёт могучей физической силы, исключительного воинского мастерства и полководческого таланта.
Как утверждают степные предания, красивый, гордый, но бедный султан Абулхаир буквально перед своим коронованием женился на умной и богатой красавице Бопай. В степи остались отзвуки этого свадебного церемониала, принявшего широкий размах и почти автоматически перешедшего во вступление султана на ханский престол. Легенды гласят, что Абулхаир в своих скитаниях по степи попал как-то в богатый аул сварливого и своенравного чингизида, отца Бопай. Увидев невиданную красоту этой девушки, Абулхаир влюбляется в неё, да так, что, позабыв всё на свете и скрыв своё происхождение, устраивается к её отцу на работу в качестве простого табунщика. Девушка ответила на эту любовь взаимностью и даже разделила ложе с простым «конепасом». Скрывать отношения было уже невозможно, так как девушка была уже на сносях. Тогда Абулхаир просит руки Бопай у её отца. Разумеется, старец воспринял это предложение неприязненно. И чтобы отвязаться от бедного жениха ставит ему почти неосуществимое условие: принести ему калым в количестве 150 лошадей. И надо было так случиться, - Абулхаира поддержал батыр Жанибек, дав ему необходимое количество коней и даже лично отправившись сватать девушку.
Народная молва утверждает, что брак этот был в высшей степени счастливым и удачным для будущего хана. Бопай обладала выдающимися чертами властной и умной женщины, даже в некотором смысле гасила всплески вспыльчивого Абулхаира, принимала активное участие в политике и государственных делах. Она родила ему 5 сыновей и одну дочь, которые принесли затем огромное потомство. Один из отпрысков хана Абулхаира (Нуралы), в свою очередь, породил на свет около 40 детей.
Хотя у Абулхаира было несколько жён из башкирских и калмыцких кровей, которые также родили от него несколько детей, но Бопай была для хана не просто супругой, но и советником, верным товарищем и другом во многих трудных делах и кровопролитных войнах. Поэтому степь славила эту мудрую и красивую, сильную и статную ханшу.
Наибольшей славы Абулхаир добился во время своих ратных подвигов. В 1723 году многочисленные джунгарские войска ударили по югу Казахии, застав население этих краёв врасплох. Для казахов наступили годы великого бедствия под названиями «Актабан шубырынды» («времена беженцев с побелевшими пятками»), «Алакуль сулама» («упасть в изнеможении у берегов Алакуля»), «Каин сауган» (времена «доения берёз»). Массы казахов подались в бега, заполонив южные земледельческие районы Средней Азии, они вытаптывали поля, разорили Бухару, нахлынули в Самарканд, Хиву и Коканд. Люди грабили и опустошали хлебные нивы и огороды, ели траву и даже трупы людей. У них наступила полнейшая деморализация и разброд.
Абулхаир оказался едва ли не единственным правителем, кто не поддался этому всеобщему хаосу, кто сохранил волю и ясность мысли. Он оперативно организовал не только оборону страны, но приступил к активным действиям на территории врага. Прежде чем схлестнуться с восточными ойратами, он направил свой удар по северу и северо-западу степей, где располагалась орда западных ойратов, т.е. калмыков. Ныне такие операции называют превентивными мерами. По ходу этих действий войска Абулхаира побеждали почти во всех битвах и сражениях. Особые подвиги совершал батыр Есет. К Абулхаиру присоединились каракалпаки. Калмыки запросили помощи в виде войск и вооружения у своего сюзерена, правительства России. Но Абулхаир всегда опережал своих противников на шаг. Силу его войск испытали на себе не только калмыки, но и русские поселения, аулы башкир и казачьи станицы, которые наносили ответные удары по Степи. Всполошился не на шутку Петербург. Столица империи стала применять дипломатические меры. В степь для переговоров о принятии казахами российского подданства был направлен татарин Максуд Юнусов. Этот авантюрист сумел убедить правителей Степи в мнимых выгодах присоединения к Российской Державе.
Переговоры воодушевили некоторых старейшин и султанов. Однако обещания помочь Казахскому Ханству в его борьбе с калмыками и жунгарами были пустыми и лживыми. Но они сбили пыл продвижения казахов в глубь калмыцких и южнорусских степей.
Тем не менее, эти северные походы Абулхаира обезопасили тыл Казахии, сорвали налаживающийся процесс воссоединения западных и восточных ойратов, позволили Абулхаиру направить саблю-алдаспан в сторону восточного врага. В 1726 году войска алшинов и аргынов под командованием Абулхаира двинулись в Южную Казахию спасать своих единокровных братьев. Уже в начале следующего года в местности Орда Басы (Головная ставка) состоялось историческое воссоединение казахов трёх жузов, под стягом Абулхаира, а позже была одержана блестящая победа у реки Буланды на историческом месте, названном позже «Калмак кырылган» («Место массовой гибели калмыков»). Особые подвиги в этом сражении совершили семиродец (казахское племя Младшего Жуза «жети ру») Тайлак-батыр, а также его племянник батыр Саурык (из рода ошакты).
После этой битвы наступил великий перелом. Выиграв ряд сражений, ратоборцы Абулхаира нанесли жунгарам окончательное поражение в местечке Анракай (место стонов и рыданий калмыков), залив их кровью целое озеро, которое было переименовано затем в «Итишпес Алакуль» (озеро бурой крови, воду которой не станет пить даже собака).
Нельзя не отметить и героев этих битв, батыров и султанов Абулмамбета и Абылая, Булхаира и 3-х Богенбаев, Кабанбая и Жанибека, Отегена и Малайсары, Актамберды и Баяна, Карасая и Есета.
Особой славой и почётом был покрыт Абулхаир, о подвигах его слагались степные легенды, они воспевались в рапсодиях поэтов и жырау. Даже его недоброжелатели и противники, такие как царские чиновники, не могли не признать его выдающиеся черты характера и поведения. Они отмечали исключительную смелость, граничащую с безрассудством, которая была проявлена ханом не только в битвах с жунгарами, но и в набегах на приграничные территории России. Царские администраторы подчёркивали оригинальный и глубокий ум, огромное честолюбие, бурный темперамент, хитрость, находчивость и предприимчивость казахского хана.
Рассказы об Абулхаире достигли ушей английского художника и путешественника, а, возможно, и разведчика, Джона Кэстля, который в 1736 году отправился на встречу с ханом специально. Этого человека мы должны отметить особо, ибо именно он оставил не только написанный им самим художественный портрет хана, но и восторженные словесные описания его внешности и внутреннего мира. Кэстль писал об Абулхаире следующее: «Мужчина высоченного роста и крепчайшего телосложения, с очень доброжелательным выражением румяного лица, обладающий наряду с этим отличной и мощной силой, такой, что никто из всего казахского народа действительно не способен сравниться с ним в натягивании лука». Тут же надо уточнить, что это говорится о мужчине, уже достигающего своего 60-летнего рубежа. Это общение сблизило хана с этим англичанином, да так, что Абулхаир не пожалел своего самого быстрого скакуна степей, подарив его гостю. Что интересно, этого скакуна более трёх раз угоняли башкирские джигиты, запирали его, но конь каким-то непостижимым образом убегал от них и возвращался к своему новому хозяину.
Такая слава Абулхаира не давала покоя его соперникам из других более известных ветвей чингизидов, в особенности султану Бараку. Этот спесивый и вероломный вельможа был в прямой зависимости от жунгарского кунтайши, и покорно исполнял его волю. Конфликт между ханом и этим султаном достиг своего апогея, когда между ними возникли прямые раздоры по поводу каракалпаков, примкнувших к Абулхаиру. Барак нападал на союзников хана, а когда Абулхаир отправился разрешать этот инцидент, тогда и состоялось подлое и жестокое убийство хана. Абулхаир предчувствовал свою смерть, но не стал избегать её, а умер, как подобает настоящему герою – в неравном бою, но с оружием в руках. Убийца хана султан Барак был проклят всем народом, его поступок осуждали и бии, и батыры, и султаны. Жаждавшие кровной мести сыновья Абулхаира султаны Ералы и Нуралы, не могли заполучить голову Барака, поэтому они натравили на него жунгарского кунтайши. Барак со всем своим семейством был отравлен в гостях у какого-то ходжи.
Могила Абулхаира располагается в Айтекебийском районе Актюбинской области, в 4 км, к западу от слияния рек Олькейек и Кабырга. Раньше над ней возвышалось огромное дерево-байтерек, спалённое затем в степных пожарах. После уничтожения этого указателя, могильник хана уже трудно найти. Восстановлено ли будет его последнее пристанище, будет ли сооружен памятник этому славному сыну Казахии, победителю жунгар, калмыков, покорителю Хивы и Коканда, объединителю казахов под единым государственным флагом – зависит от нас, потомков.
Но великое имя Абулхаира, его подвиги и деяния не вытравить из памяти людской, не вырвать из благодарных сердец вольнолюбивых казахов. Помним Абулхаира!
Продолжение здесь